«Mock Nonsense»¹: между Кэрроллом и русской сказкой (о первом переводе «Приключений Алисы в стране чудес» на русский язык)

Первый перевод на русский язык сказки Льюиса Кэрролла «Приключения Алисы в стране чудес» был опубликован под заголовком «Соня в царстве дива»² в 1879 году, спустя четырнадцать лет после появления первого печатного англоязычного издания. Книга была опубликована не только без указания автора иллюстраций, но и без указания автора перевода, да и без указания автора произведения. Правда, иллюстратор определяется легко – это Джон Тенниел, автор известных иллюстраций первого печатного издания «Алисы». А вот переводчик загадочен. Имя автора перевода «Соня в царстве Дива» до сих пор остается неизвестным, хотя и существует рабочее предположение, что над переводом сказки могла работать Ольга Ивановна Тимирязева, двоюродная сестра Климента Аркадьевича Тимирязева, известного российского естествоиспытателя и физиолога³.

Первый перевод «Алисы в стране чудес» – это библиографическая редкость, в России со времен первого тиража он, насколько известно, не переиздавался. Однако как первый перевод на русский язык и как единственный русский перевод, изданный при жизни Кэрролла, он был воспроизведен в 2013 году в факсимильном издании «Соня въ царствѣ дива. Sonya in a Kingdom of Wonder» издательством «Evertype»⁴ в рамках большого проекта, посвященного изданию книг Кэрролла на разных языках мира.

Российский читатель или – во всяком случае ­– российский рецензент литературы для детей на момент первой публикации «Сони в царстве дива», видимо, не был готов к чтению сказки Кэрролла или – во всяком случае – этого анонимного перевода. В том же 1879-м году библиографические разделы некоторых журналов откликнулись на издание негативными оценками.

Так, мартовский номер журнала «Народная и детская библиотека» презентует сказку как «болезненные мозговые припадки Сони, очевидно, страдающей горячечным бредом» и «мемориал патологического содержания о мозге». Приговор автора небольшой статьи из раздела «Библиография» категоричен: «Если б рассказ о Соне был даже переделкой откуда бы ни было – из Гофмана, из Эдгара По, вообще из причудливых фантазий поэта, мы и тогда сочли бы эту переделку неумелым, болезненным диким бредом», книга пригодна, «быть может, для медицинских наблюдений и исследований, но никак не для забавного и художественно-воспитательного чтения детям»⁵.

В октябрьском номере журнала «Воспитание и обучение» в разделе «Критика и библиография» была опубликована чуть более мягкая в выражениях, но не менее категоричная в оценке рецензия, в которой «Царство дива» называется «нескладным сном девочки». Автору сказки вменяется в вину то, что он «просто сплетает небылицу за небылицей, в которых нет никакого смысла, кроме грамматического, и преподносит все это для услаждения досугов детей. Соня пьет волшебные напитки, ест волшебные пироги и грибы, то вырастает, то становится крохотной, под стать миру мышек, попадает в какой-то фантастический мир карт, – и нет конца нескладице…»⁶.

Пристальный интерес к сказке Л. Кэрролла и детей, и взрослых еще далеко впереди. Несмотря на целый ряд переводов в 10-е­–20-е годы XX века, от первого перевода до тех переводов, с которыми Алиса вошла в круг чтения массового читателя, прошел без малого целый век. От «Сони в царстве дива» до первого научного и щепетильного перевода Нины Михайловны Демуровой (1968 г.), считающегося «каноническим», – 89 лет, до блистательного и легкого в своей талантливости перевода Александра Александровича Щербакова – 90 лет, до веселого и профессионального ориентированного на детей перевода-«пересказа» Бориса Заходера (1971 г.) – 92 года. И переводы, и читатель были уже совсем иными: переводчики могли профессионально и талантливо передать и языковую игру, и «вкус» английского нонсенса, а читатель был готов к их эстетическому восприятию.

Напротив, не удивительно, что во времена публикации «Сони» и переводчик, и читатель вполне могли испытать растерянность перед новаторским жанром сказки Льюиса Кэрролла. К слову, даже в англоязычных рецензиях также встречается недоумение: «…девочка… проходит через ряд приключений, которые, конечно, показывают, что у автора богатое воображение, но которые настолько нелепо-абсурдны, что не влекут иного развлечения, кроме разочарования и раздражения»⁷. Что же говорить о русскоязычном читателе, не подготовленном к чтению ни родным для автора языком, ни литературными традициями, на которые опиралась сказка Кэрролла, ни погруженностью в мир английского фольклора в его «оригинальном», неадаптированном для русского слуха варианте, ни даже самим намеком на то, что сказка эта – иностранного происхождения, и, возможно, потребуется некая пластичность восприятия или снисходительность к «чужому».

Вопрос о том, как российским читателем второй половины XIX века могла быть воспринята сказка Кэрролла (и на английском, и на русском языке), сам по себе очень интересен и касается того, как вообще русская культура того времени «переводила» на свой язык иностранную культуру вообще и англоязычную культуру в частности, но, разумеется, этот вопрос выходит далеко за рамки небольшой статьи. Однако сам по себе перевод в какой-то степени хранит в себе этот взгляд и интересен тем, что в нем отражена напряженная работа заинтересованного читателя.

Именно на том, какими глазами увидел сказку Л. Кэрролла анонимный автор перевода «Соня в царстве дива», как и какие подбирал «ключи» к чтению и переводу этой загадочной сказки, мы и остановимся в этой статье.

О сказке «Соня в царстве дива» принято говорить не только как о первом русском переводе, но и как о первой русификации сказки Кэрролла⁸. Действительно, мир сказки методично перенесен в Россию, переводчик сделал русскими и имена героев, и все возможные названия и реалии. Из подобных переводческих решений наибольшее впечатление, наверное, производят Сибирская киска, заменяющая Чеширского кота, таракан Васька, вылетающий в трубу вместо ящерицы Билла, и мышь, рассказывающая историю о том, как она пришла в Россию с Наполеоном. Не только сказка, но и, как уже говорилось, само издание лишены намеков на то, что это переводная книга: в тексте «вычищены» приметы иноязычного мира, а на обложке не указано, что это перевод. Сама по себе русификация была, разумеется, не новым явлением для русской литературы: перенесение произведения на русскую почву, создание на базе источника нового, русского, текста было в русле традиций вольных переводов Н. М. Карамзина, В. А. Жуковского, А. С. Пушкина и переводчиков их школы. При этом такая профессиональная установка переводчиков не была единственной. Наряду с концепцией создания вольного переложения существовала и традиция буквального перевода, связанная с именами таких переводчиков, как П. А. Вяземский, Н. И. Гнедич, А. А. Фет, ратовавших за точное следование оригиналу.

Какой стратегии следовал переводчик? Можно ли говорить о стандартной русификации «Сони в царстве дива»?

Современные профессиональные читатели «Сони в царстве дива» часто говорят о ее русификации как о некоей заранее сознательно выбранной стратегии переводчика. «Текст представляет собой, скорее, адаптацию, чем литературный перевод. Возможно, переводчик хотел избежать трудностей с цензурой и одновременно сделать текст более простым для восприятия юных российских читателей»⁹. «Соня в царстве дива», действительно, очень напоминает адаптацию. Объем (около 77 тыс. знаков перевода против 115,5 тыс. знаков оригинала – и это при различиях средней длины русских и английских слов), количество глав (10 глав перевода против 12 оригинала¹⁰), заметное даже при первом беглом чтении выключение фрагментов, относящихся к языковой игре и к «детской философии» Алисы – все это, кажется, говорит о намеренном упрощении с техническими или с цензурными целями или с целью заботы об адресате. Но русификация, адаптация, стремление следовать потребностям адресата – все это предполагает некий единый ключ и единую систему приемов перекодирования, и – в итоге – стилистическую цельность текста перевода. Однако именно этой цельности и нет у «Сони в царстве дива».

Перевод отражает, скорее, не стремление переводчика «перекроить» оригинал, а живой диалог переводчика и оригинала, пристальное всматривание переводчика в текст, его осмысление и стремление найти ключи к чтению и созданию нового текста. Сказка Кэрролла то приближается, то отдаляется от переводчика; то позволяет применить к себе понятный переводчику код чтения, то настойчиво «прорывается» в текст перевода, оставляя в переводе следы своей культуры. Перевод хранит «тепло рук» переводчика, а вместе с ним и недоумение: как это читать? Или, говоря словами Алисы: «хотя бы на что это похоже»? Другими словами, если и говорить об адаптации, то, скорее, об адаптации при чтении – для себя как читателя, чем об адаптации при переводе – для других читателей.

Растерянность переводчика видна, прежде всего, в удивительной стилистической неоднородности сказки. С литературным языком, нейтральным по отношению к оригиналу, конкурирует язык русского фольклора. Поэтому в пестрой ткани перевода непредсказуемо чередуются фрагменты, оформленные грамматически и лексически «литературно»:

«Между тем она пробралась в чистенькую, маленькую комнатку: у окна стоит туалетный столик; на нем несколько пар новых перчаток и несколько вееров. Она проворно берет с него пару перчаток, веер и собирается выходить, как вдруг, взглянув еще раз на туалетный столик, видит, у зеркала стоит склянка…»; «Издалека, все слабее и слабее доносились до них замирающие звуки жалобной песни телячьей головки» (151¹¹); «Какова была радость Сони, когда, пробравшись коридорчиком, она вышла наконец в чудесный сад, где пышно цвела и благоухала бездна ярких цветов, где искрились и били светлые, прохладные фонтаны! В саду, у самого входа, высоко подымался огромный куст, весь усыпанный белыми розами в полном цвету» (169–170), – и фрагменты с приметами фольклорной стилизации или сказово-сказочными клише:

«Соня оглянулась на мышь, видит – удирает от нее мышь что есть мочи и такую подняла плескотню в луже, что страсть!» (24); «Не успела Соня пожелать, глядь, она уже подымается, растет выше, выше, да так быстро, что в один миг ударилась головой о потолок» (41); Долго ли, нет ли лежала Соня, только вдруг слышит она издали чей-то голос, прислушивается… (43) «..затем, топы, топы, взбирается кто-то по ступенькам на лестницу» (43); «Лишь завидели они ее, повскакали с мест и назад к крокету! А Червонная Краля ну их подгонять!» (135–136). Динамика и ритмический рисунок повествования иногда становятся чисто фольклорными: «Подошел кролик к двери, хочет отпереть – не подается: дверь отпирается внутрь, а Соня локтем приперла ее. Не сладил кролик, отошел, и слышит Соня: “Ну, говорит, влезу в окно”» (43).

________________________

¹ Псевдо-нонсенс (англ. ).
² Соня в царстве дива. М.: тип. А. И. Мамонтова и К°, 1879. 166 с.
³ См. об этом: Урнов Д. Путь к русским читателям // Винтерих Дж. Приключения знаменитых книг / Сокр. пер. с англ. Е. Сквайрс. Предисловие и послесловие Д. Урнова. М., 1985. С. 224–225; Demurova N. Introduction. Sonya and Napoleon: The first Russian translation // Соня въ царствѣ дива. Sonya in a Kingdom of Wonder. A facsimile of the first Russian translation of Alice’s Adventures in Wonderland By Lewis Carroll. Evertype, 2013. pp. x–xv.
⁴Соня въ царствѣ дива. Sonya in a Kingdom of Wonder. A facsimile of the first Russian translation of Alice’s Adventures in Wonderland By Lewis Carroll. Evertype, 2013. 206 p.
⁵ Цит по: Рушайло А. М. Время собирать книги // Библиография. 1995. Т. №4. С. 93–94.
⁶ Цит. по: Рушайло А. М. Время собирать книги // Библиография. 1995. Т. №4. С. 94.
⁷ Illustrated Times, 16 December 1865. Цит. по: Lewis Carroll Alice's Adventures in Wonderland, second edition / Edited by Richard Kelly. Broadview Editions, p. 259. (Перевод с англ. наш. – Т. У.)
⁸ См., напр.: Parker F. The first translation // Соня въ царствѣ дива. Sonya in a Kingdom of Wonder. A facsimile of the first Russian translation of Alice’s Adventures in Wonderland By Lewis Carroll. Evertype, 2013, pp. 169–171.
⁹ Berol A. C. Query from the book collector // Соня въ царствѣ дива. Sonya in a Kingdom of Wonder. A facsimile of the first Russian translation of Alice’s Adventures in Wonderland By Lewis Carroll. Evertype, 2013, pp. 173. (Перевод с англ. наш. – Т. У.)
¹⁰Главы IX «The Mock Turtle's Story» и X «The Lobster Quadrille» объединены в главу «Соня в зверинце», а главы XI «Who Stole the Tarts?» и XII «Alice's Evidence» – в главу «Заседание суда».
¹¹ Здесь и далее текст сказки цитируется в современно орфографии с указанием номера страницы.

Продолжение >>>